Несколько дней небо хмурилось седыми тучами. Они мрачно заполонили лазурную синеву неба, давили тяжелой свинцовой подвижной массой. Редкие птицы опасливо реяли достаточно низко, близ строений, в любой момент готовые спланировать в спасительное укрытие. Солнце побеждало, сверкающим клинком рассеивало надвигающуюся бурю. Но ее было не миновать.

Облака тучнели, росли на глазах, дрожжевым тестом расползались по своду небес. И переполнилась небесная высь. Жребий брошен – весы склонились в пользу жизни. Солнце сложило оружие, отступило. Стало вдруг необычайно темно, как поздним вечером. Ветер грозно ревел, гнул податливые кроны деревьев и гибкие стебли трав, вздымал клубы мелкого дорожного песка в пыльном мелькающем вихре. Небеса раскололись вспышками молний, воздух потрясли гневные раскаты грома. Наконец, на сухую жаждущую землю упали первые крупные капли дождя.

Он лил долго, с наслаждением, упивался своей властью. Досыта напоил блестящий зеленый ковер разнотравья, налил мутные лужи - детворе на радость - доверху. Настойчиво барабанил по гулкой жестяной крыше, белым паром поднимался с раскаленного песка, пузырился в маленьких озерцах на асфальтовом глянце, бурлящим потоком стекал по широкой улице, в стремительном водовороте уносил прочь мелкий промокнувший сор.

Но и дождю наступает конец - ушел поливать другие земли. В груди разлился пьянящий, волной нахлынувший воздух после дождя, невидимым путем пробрался до самой глубины души. Через толщи туч пробилось солнце, глянуло, как в зеркало, на вычерпанные ливневые струи, примерило бриллиантовые серьги-дождинки, улыбнулось и вот яркая семицветная арка уже красуется на васильковом небесном холсте. Одно мгновение - не упустить бы! – смотрю на акварельно-влажный, только-только из-под кисти Творца, пейзаж над рекой. Не отрываюсь, пока картинка не успела поблекнуть и растаять в далекой вышине. Радуга прозрачна, слегка уловима, но у основания - четкие, нежнейшие пастельные тона от бледно-сиреневого до тепло-алого. Задержать бы чудесный миг, в котором соединились все краски лета! Как в детстве, когда чудо-коромысло над водой дугой повисло. Тогда всамделишно верилось в радугожителей, и ничего не стоило забраться на многоцветную полудымку, подвесить качели и пушистым кружевным облаком кататься, беззаботно заливаясь и хохоча от счастья...

Так и в жизни. Скорбь проходит, печаль не вечна. Слезы высохнут, и будет ясный безоблачный день. А я дождусь свою радугу.