Глава 6

Татьяна – Мама_2

- Маамаа…. – прорвалось сквозь сон жалобное нытьё. Татьяна открыла глаза и сразу оценила обстановку в придвинутой к их дивану кроватке: годовалый Лёшка сладко спал. Взгляд на часы – 3:12.

- Мам, я тут, – в ногах кровати стоял зарёванный 4х-летний Пашка в любимой пижаме с человеком-пауком, с игрушечным пулемётом в одной руке и маленьким фонариком в другой.

- Что случилось, Сурочек? Ну? Лезь ко мне, рассказывай, - Татьяна стряхивала с себя сон. – Нет, нет, друг мой, пулемётик припаркуй возле кровати.

Но Пашка тёпленький, сонный, мокрый от слёз уже забирался к ней, перехватывая пулемёт поудобнее и светя в лицо фонариком. «Ну, теперь я точно проснулась», - подумала Татьяна.

- Мама, ко мне во сне Фифанышь п’иходил. И пулемёт нужен! Я тебя зашшишу!

- Пашуль, какой Фифанышь? Кто это?

- Не Фифанышь, а Фифанышь! Папин! – изо всех сил стараясь победить невыговариваемые пока звуки, повысил голос Пашка.

Татьяна снова покосилась на маленького Лёшку, но он в ночном беспределе участвовать, к счастью, не собирался, и пихнула продолжавшего беспечно посвистывать во сне мужа:

– Миха, ты что ребёнку на ночь читал?

Миха искренне пытался освоиться с реальностью, но Татьяне пришлось посветить на него фонариком и ещё два раза повторить вопрос, прежде чем муж оказался способен принимать участие в ночной дискуссии.

- Тань, ты чего? Читал Бианки что-то там про синиц. Да, что такое?!

- Мам, это не Бианки Фифанышь, это папин Фифанышь. Он п’иходит и откуфывает головыыыыыы,- Пашка снова завыл.

Татьяна прижала к себе Пашку, стараясь увернуться от пулемёта. Что за новая страшилка? Последний раз Пашка просыпался от страха после того, как приятель из садика открыл ему истинный смысл существования Кощея Бессмертного. И ведь в логике было не отказать: раз смерть Кощея Бессмертного находится в игле-яйце-сундуке, то у обычного человека его собственная смерть находится в нём самом. С этим императивом Пашка уживался мучительно, так как носить в себе свою смерть не так уж и весело. А вдруг она вылезет? Но в конце концов Татьянины планомерные беседы на тему того, что лично Пашкиной смерти вообще нет, пока есть он – Пашка, в конце концов победили этот страх.

- Слушай, Пашок, это может ты про Степаныча? – радостно вспыхнул догадкой Миха, живописно подсвеченный снизу фонариком.

- Да, да, я и гово’ю маме – Фифанышь!

- Я вчера по телефону говорил, что мне Степаныч голову открутит, если не успеем с заказом, - захохотал Миха.

- Умница – супружник! А на выбор выражений при ребёнке уже забили? – Татьяна и сама улыбалась в темноте – загадка разрешилась быстрее, чем тогда с Кощеем.

- Так не матерился ж…

Татьяна слазила за альбомом, продемонстрировала Пашке фото кругленького и сияющего Степановича с пойманной рыбиной в руках, рядом с таким же довольным Михой, размахивающим котелком. Дополнительные вопросы об откусывании головы рыбине были пресечены на корню, пулемёт изъят и Пашка вскоре затих, уткнувшись Татьяне в предплечье. Наконец, она и сама уже начала проваливаться в сон под мерное сопение успокоенного Пашки, когда послышался тихий, но совершенно несонный голос Михи:

- Тань, я подумал тут: давай всё таки оставим.

- Конечно, оставим. Он после твоего «Фифанышя» теперь фиг уйдёт, - она приложила ладонь к щёчке учащённо задышавшего в своей кроватке Лёшки и закрыла глаза.

- Нет, беременность эту…

Татьяна повернула голову, стараясь рассмотреть Миху, выражение его лица.

- Может лучше завтра поговорим?

- Поговорим, и не только завтра, - Миха усмехнулся. – Многодетный отец, блин. И как мы всё-таки так попали? Слушай, а вдруг это - девочка?

- Миха, я почти уверена, что девочка. У нас же непонятно когда получилось, но явно до опасных дней. А пишут, что в этом случае обычно девочки получаются, - зашептала она, вновь стряхивая сон. – Засада, конечно. И где прокололись? Но мы ж с тобой прорвёмся по-любому. Правда. Давай только теперь спать. Тебе кстати вставать рано – машину я себе оставляю. Я ж встречать буду…

- Встречать?.. Откуда, что?.. – Миха уже медленно уплывал в сон.

- Твою мать. Я спать хочу, завтра поговорим.

- Ну, не хочешь говорить, не надо, ругаться зачем? – уже наполовину во сне бормотал Миха, отключаясь.

Встречать, однако, не пришлось. Ещё до установленного на 7-30 будильника загремел домофон. Миха, завернувшись в одеяло, добрёл до трезвонящей трубки и вяло поинтересовался:

- Кто там?

- Твоя мать! – бодро рявкнул из трубки знакомый командный голос и Миха, уронив одеяло, автоматически нажал кнопку и понёсся в спальню поднимать Татьяну.

В итоге утро было полностью нережимным. Анна Севастьяновна носилась по квартире, «оценивая обстановку». И было что оценить! После вчерашнего сеанса одновременной игры с Пашкой в пиратский корабль, а с Лёхой с пальчиковыми красками разруха стояла страшная. Татьяна думала убраться утром до приезда свекрови, но видно – не судьба. Поскольку Таня с Лёшкой на бедре готовила завтрак, то по каждому «несоответствию уставу» мать дёргала Миху. И в итоге его удалось выпроводить на работу только через час, отдав ему ключи от машины и почётное право отвести в садик Павлика, задающего много вопросов про полученные им от бабушки подарки: колода карт и неизменная сероватая со штампом простыня из неиссякаемых запасов неунывающей Анны Севастьяновны.

-Ну, Танюха, теперь-то мы с тобой чайку и навернём. И остальные гостинцы распатроним, - свекровь ловко сдвинула посуду со своего края стола на середину и взяла на колени свою сумку, неуловимо напоминающую вещмешок. Так было со всеми её вещами. Хотя свекровь уже много лет не носила форму, но во всём её облике удивительным образом проглядывали погоны.

Татьяна усадила в детский стульчик предвкушающего и возбуждённо молотящего руками Лёху, и взялась разводить ему детскую кашку, мимоходом включив чайник для свекрови.

- Химией кормишь? Ох, Танюха, испортишь мне ещё одного пацана! Вот что сейчас Мишаня-то ел? Что за такие блины непонятные с дырками? – Анна Севастьяновна продолжала рыться в «вещмешке».

- Так Миха ж любит такие блинчики, - Татьяна, спокойно улыбаясь, заварила чай и села рядом с возбуждённо повизгивавшим Лёшкой.

- Вот и говорю – испортила мужика! Бабские это блины какие-то! Нормальный мужик будет есть оладьи, и Мишаня их всегда у меня и ел. Ох, хорош чаёк! Я ж без завтрака покатила. Два часа за рулём. И встала между прочим в 5 утра. Чтоб вам день не разбивать. Да и в электричке этой мой гостинец Лёшеньке переть не с руки было б, - с этими словами Анна Севастьяновна грохнула по столу трёхлитровой банкой с мутной водой, в которой плавало что-то непонятное.

Татьяна почувствовала настоящий азарт: похоже, в галерее феерических подарков свекрови появится новый лидер! Лёшка, увернувшись от очередной ложки каши, потянул к банке ручки с радостным:

- Дяй-дяй-дяй!

- Вот - правильный пацан. Сразу бабушкин подарок просёк. Это тритоны, деточка. Маманя ваша вам никакой животинки не завела. А деточкам надо, чтоб воспитывались правильно. Чтоб природу ценили и потом в окружающей среде не гадили. У Мишани всегда были рыбки, и поэтому он теперь.. – Анна Севастьяновна задумалась, подбирая слова.

«…не гадит в окружающей среде» - закончила мысленно Татьяна и начала усиленно чесать себе нос, чтоб не расхохотаться.

Свекровь открыла банку и всмотрелась в обитателей:

- Сдохли что ли? – задумчиво произнесла она. – Ну, да неважно. Главное с этими тритонами хорошо: какой помрёт, можно нового купить, заменить и дитёнок не заметит даже. Они ж одинаковые все…

«Несомненный лидер. Банка с дохлыми тритонами – это однозначно покруче алюминиевого дуршлага б\у на мой день рождения», - подумала Татьяна, пододвигая к свекрови ветчину.

- Да, не подпихивай ты мне этот суррогат. Вот сальцесончик мой попробуем, - свекровь достала из сумки свёрток в мутном от многоразового использования пакетике и взялась нарезать.

- Ну, давайте и я с Вами, - Татьяна положила себе на блин кусочек натурпродукта и долила чайку. Рядом покряхтывал Лёшка, безуспешно пытаясь дотянуться до банки с «подарком».

Откусить ей удалось только один раз. Уже глотая, Татьяна почувствовала нестерпимый приступ тошноты. Вскочила и метнулась в туалет... «Так, блинов и сальцисона мы лишились», - оценила она ситуацию минуту спустя. «Но это точно девочка! Токсикоз, которого у меня никогда в жизни не было, да ещё и на мясной продукт! Боже как хорошо!». Она опёрлась лбом о сидушку унитаза, и сама засмеялась тихонько над своим патологическим оптимизмом, над которым так часто подшучивали, чуть-чуть завидуя, её подруги. А из-за дверей туалета неслось:

- Вооот тебе, Танюха, блины эти с дырочками – вона как от них выворачивает! Говорю же тебе – запиши мой рецепт оладий и готовь, как нормальная баба! – и уже совсем дурным голосом: - Батюшки, мои! Танюха, Леха пытается тритона съесть! От, етить…

Из туалета Татьяна выскакивала уже под отборный мат Анны Севастьяновны и звон разбившейся банки.

Автор - Lemming (С. Галицкая)