Глава 12.

8 недель. Как увидеть солнечный ветер в женской консультации

Натощак. Как же тяжело давалось сегодня Кате это «натощак». Она еле волочила ноги к поликлинике ощущая, как весь организм просто заходится в мольбах о еде. Даже дышать нормально трудно. Катя шла и старалась придумать, чем занять мозг, чтоб не зацикливался на еде. Ах, да, последние странички в Январиках! Катя хмыкала и даже фыркнула, вспоминая, как вчера все обсуждали возможность встречи беременных в Январиках. Как же! Встретятся они! До 12 недель никто и носа не высунет на очную ставку. Ну, разве что эта полоумная любительница «молодой травки и солнышка» Lena11, да пуленепробиваемая Венера. Это ж надо – не понимает она, зачем люди в ЖК ходят. Дура счастливая! А я не могу больше нести эту ответственность одна, я готова вообще ходить к врачам три раза в день и если б можно было, то жила б на каком-нибудь медицинском аппарате. Только чтоб не пропустить момент, только, чтоб помочь вовремя, удержать в себе эту беременность. Чтоб не одной следить за этим, чтоб хоть кто-нибудь ещё бдил вместе со мной, давая хватануть воздуха на вдохе и беря на себя хоть частичку этого напряжения.

А напряжение чувствовалось уже в горле. И ведь вчера вечером есть совсем не хотелось! Вот Катя и не ела, всё восторженнее прислушиваясь к тому, как её мутит. Раз мутит, значит ничего ещё не кончено, всё идёт как надо. И грудь в порядке: не сдулась, болезненная. Уффф! Ощупывание и рассматривание груди уже превратилось в ежедневный ритуал, который нёс с собой пусть кратковременное, но успокоение. А уж в купе с тошнотой и нежеланием есть, вчерашняя ревизия груди и вовсе подарила Кате целый вечер покоя.

В коридоре возле кабинета, отведённого в их поликлинике специально для беременных, уже сидело пятеро будущих мам, на разных стадиях роста животов. Катя тяжело плюхнулась на свободный стул, стараясь не смотреть на особо пузатых: зависть к тому, что этим женщинам удалось непостижимым образом продержаться так долго, выжигала всё внутри и даже чувствовалась едким привкусом во рту. Как, чёрт побери, им это удаётся?! Они хоть сами осознают этот триумф? Но лица у всех сидящих в коридоре были словно размыты равнодушием, опрокинуты внутрь, кроме раздражённой брюнетки сопровождаемой щавликом-мужем. Катя исподлобья посмотрела на них, в очередной раз испытывая помесь негодования с недоумением: для чего они этих мужей сюда тягают? Чтоб остальные могли зафиксировать наличие такового, а также немного развлечься в ожидании своей очереди, лениво наблюдая, как страдалец тщетно старается держаться естественно среди плакатов о самостоятельном ощупывании груди на предмет поиска уплотнений? Они покорно сидят, потупившись, вертят в руках мобильник и вприпрыжку бегут в холл разговаривать, если телефон вдруг спасительно зазвонит. Может жёны их на самом деле ненавидят и таскают сюда поизмываться и показать каково оно быть беременным. Интересно, щавлик сюда тоже натощак приведен? Брюнетка как раз шипела что-то недовольное бедолаге. До Кати донеслось: «…и прекрати ты, ради бога, ногой трясти…» и она отвела взгляд. За это время за ней заняло очередь уже три человека. И отведённый от парочки взгляд сразу уткнулся во что-то совсем необычное. Катя даже не сразу поняла, что это. Как можно сидеть в очереди на анализы, рано утром, натощак с таким выражением, словно в лицо тебе дует солнечный ветер?! Однако, так оно и было. Прямо напротив Кати сидела беременная ещё без всякого живота, что уже не формировало по отношению к ней никакой неприязни, в светлом льняном костюме, с ярко-оранжевым рюкзаком в ногах, в наушниках и с лёгкой естественной улыбкой на лице. Откуда в наше время у человека может быть такое вот лицо? Бесит, честное слово! Ладно б она была из этих: вымышленных клонов. Энергичные такие персонажи, которые планомерно заводят Катю в сумрачные тупики бессмысленных попыток понять, что с ней не так. И их всё больше: в рассказах в женских журналах, в ЖЖ, на форумах, некоторые даже в реале пытаются «воссоздать образ». У них такой немного ироничный взгляд на жизнь и на события, есть компания друзей, среди которых обязательно пара фриков (геи чаще всего, но есть и религиозные фанатики, хронические неудачники или просто придурки). Да! Обязательно есть разбитная подруга, которой почему-то надо звонить среди ночи и рыдать в трубку и она обязательно примчится, они напьются и будут обсуждать «все подробности» и искать решения. Катя вяло пыталась представить, в какой ситуации она стала бы звонить своим двум ещё школьным подругам и рыдать. В её жизни не получалось этих обстоятельств. Выкидыши, уход Стаса, вечные ссоры с матерью, смены работы – вроде и хорошие поводы, но всё равно совершенно не рыдалось ей в трубку и не хотелось, чтоб кто-то из девчонок катил к ней по этим поводам среди ночи. А ещё у вымышленных клонов есть Бабушка. Но не такая просто заурядная бабушка, как в самой Кати. А обязательно или мощная хамоватая величественная старуха королевских манер, которую боятся все, но которая благоволит именно к этой внучке. Или такая хлопотливая мягонькая старушечка, которая постоянно что-то печёт и заваривает всякую хрень, и которой тоже надо жаловаться, рыдать и слушать размытые мудрые советы. Кроме того, клоны путешествуют, обязательно знакомясь с аборигенами и поедая настоящую местную пищу, и наблюдая что-то особенное. В то время как к Кате в отпусках проникаются тёплыми чувствами только пьяные соотечественники, а почему-то никак не колоритные толстые владельцы маленьких таверн с тёмной мебелью и старинным очагом. А еда кстати для неё во всех странах почему-то сводится к весьма посредственному грилю чего ни попадя и крупно порезанным салатам с маслом и лимоном. Да что говорить! Даже повседневная жизнь клонов изобилует незаурядностями их отпрысков, свободомыслием и юмором мужей, острыми наблюдениями за жизнью, сарказмом и постоянно смахивающими на приключения неудачами, из которых клон выходит неизменно помудревшим и по-прежнему ироничным победителем. Тьфу! Катя ещё раз мрачно глянула на счастливое лицо, сидящей напротив женщины, но понять, клон ли это, не успела – надо было идти в кабинет.

- Так, девушка, я ещё раз буду пробовать. Работайте, работайте кулаком. Вены у Вас какие-то совсем плохие. Не попасть.

Катя молча ждала, чувствуя себя ущербной ещё и в этом: даже вены убогие какие-то. Медсестра ободряюще улыбнулась ей и уже начала брать кровь, но тут же снова вынула иглу:

- Ну, вот опять! Ушла вена! Давайте другую руку. Попробуй может ты? – обратилась она ко второй медсестре, беспрерывно что-то пишущей в журнал. – тут вообще ужас.

- Учиться надо тебе, а не ужас-ужас и меня звать, - меланхолично возразила вторая и подошла к Кате. Очевидно, Катины «неправильные» вены её ничуть не смутили, потому что кровь она взяла словно в одно касание.

- Спасибо, - попыталась посмотреть ей в глаза Катя, но та уже отвернулась, и Катя начала вставать, прижимая ватку к сгибу локтя. И вставала она отчего-то долго-долго, так, что казённое это помещение устало ждать и начало тоже участвовать в этом вставании и пошло со всей своей нехитрой обстановкой Кате навстречу. «Необычно», - подумала Катя, отмечая одновременно какой-то грохот и чей-то вскрик.

Потом она сидела тут же на кушетке, ощущая в носу и горле непродуктивное, но острое желание чихнуть, а в голове не было ничего кроме тоскливого недовольства собой: даже анализы нормально сдать не смогла.

- Ну, как Вы? Можете встать? – медсёстры стояли перед ней как два вратаря, словно изготовились ловить её в случае повторного полёта. – Вам есть кому позвонить, чтоб за Вами пришли?

- Да, - чётко ответила Катя чистую неправду и осторожно встала. – Всё в порядке.

В приоткрытую дверь заглядывали любопытствующие беременные коллеги. Медсестра взяла её под руку и помогла дойти до стула в коридоре.

- Посидите, пока за Вами придут. Если станет опять плохо, то пусть позовёт меня кто-нибудь.

Катя закрыла глаза. «Они все сейчас рассматривают меня. А эта со Щавликом, небось радуется своей предусмотрительности, что привела с собой группу поддержки. Хотя они наверное и ушли уже… И мне надо б как-то идти…». В это время совсем рядом раздалось шуршание и что-то легко коснулось её колен.

- Съешьте пару штук. Должно сразу легче стать, и я ещё чаю налью. Он крепкий и сладкий, даже если обычно такой не пьёте, то сейчас будет – самое оно, - вплотную к ней сидела эта солнечная беременная с маленьким термосом в руках, а на катиных коленях в фольге просто-напросто сияли золотым светом четвертинки тостов. Она видела их как в макро-съёмке: в порах поблёскивало растаявшее сливочное масло, а там дальше проступал тёмно-жёлтый подплавившийся сыр, а края были чуть рыжеватые, поджаристые, и от всего этого шло уже еле ощутимое тепло. Даже не взглянув в сторону дарительницы, Катя взяла один и вдруг съела. Неторопливо, молча, без единой мысли, но переполняясь блаженством и наслаждаясь каждым движением челюстей. И тут же взяла второй. И крышечку от термоса с чаем тоже взяла в другую руку, глотнула горячий, но не обжигающий чай и только тогда подняла глаза на эту женщину. Кате было очень хорошо сейчас, но даже через это физическое блаженство и казалось бы полное отсутствие мыслей в голове, она всё же ожидала чего-то с отрицательным знаком: гипертрофированного участия, упоения своей заботой о «несчастненькой», жалостливых нот, доли самодовольства собственной экипированностью и готовностью противостоять сложностям беременной жизни в реалиях ЖК. Но ничего этого не было. От женщины шло умиротворяющее спокойствие и тепло, её взгляд, движения были совершенно естественны, а ещё она явно не собиралась поддерживать разговор, доверительно рассказывать, к примеру, как сама как-то упала в обморок при сдаче анализов и тех пор берёт с собой волшебные тосты и магический чай. Она не ждала никакой ответной реакции. Просто сидела рядом. А Кате вдруг захотелось сидеть здесь вечно и смотреть на эту женщину и пытаться понять, в чём её счастливая загадка. Золотистые тосты начисто уничтожили всякую озлобленность и завистливое неприятие, а чай словно растворил в себе Катино внутреннее напряжение, пессимизм и горечь. «Жалко, что я её больше никогда не увижу,» - вдруг подумалось Кате, а потом непоследовательно: «Надо будет тостер купить». С этой мыслью она отдала крышечку от термоса и фольгу, встала, пробормотала ещё какую-то скомканную благодарность и медленно пошла к выходу.

Татьяна посмотрела вслед удаляющейся серой спине всего несколько секунд, наощупь закручивая крышечку. Но тут подошла её очередь и, мгновенно обрадовавшись, она начисто выбросила серую девушку из головы. А Катя, читая вечером в Январчиках радостное короткое сообщение от Мама_2 о сданных анализах и пройденном в добавок окулисте «всего за пол дня!», конечно, не могла ощутить в этой заурядной фразе даже следа утреннего солнечного ветра.

Автор - Lemming (С. Галицкая)