Глава 16.

12 недель. УЗИ как средство борьбы с цинизмом

«Если б я была мужем этой Lena11, я б давно сама к психологам сбежала. Интересно, как она выглядит?» - Таня прислонилась виском к тёплому трамвайному стеклу: лето уже наполняло город. Прежде цельная жизнь, где семья плавно перетекала в институтскую компанию и обратно, неумолимо распадалась на грани. Посиделка в «Пицца-Темпо» с девчёнками была лишь частью одной грани и Таня жила внутри всего этого хохота, запахов пиццы, шума суматошного общения, отпускала свои обычные едкие реплики, проверяла в мобилке скайп и ленты, прикасаясь к пересечению граней. Там, в Январчиках, была совсем отдельная, но тоже её жизнь. Там никому не было дела до того, с кем сегодня видели Ковалькова, что за аспирантик вёл семинар по термеху, как пробиться в первую группу к Гринько на практику, что в секонде на Хоружей по студбилету скидка, а у Аньки со второго потока новый кавалер на аудюхе. Конечно, Январчики, позволив обсуждать техничекие аспекты нового состояния, близкие к этому темы, вопросы, проблемы, не избавят от потока косвенно связанных с беременностью изменений в её жизни. От жгучего чувства вины и горечи понимания, что отец орёт от боли и обиды за неё, от жаркой, с головой накрывающей злости на Игоря, от которой хотелось избить его, уничтожить, от того, что и это прошло, накрытое неизбежностью и пониманием собственной глупой, бессмысленной оплошности, от чёткой, мощной, но тяжко неизбежной решимости переехать к Игорю после свадьбы, от вялой раздрожительности и в то же время разухабистой обречённости, которая охватывала каждый раз, когда думалось о том, что до свадьбы осталась пара недель, от грусти за отношения с Иркой, которые стали какими-то ненастоящими при всех усилиях с обоих сторон делать вид, что ничего особенного и всё нормально, от накатывающего временами тошнотворно яркого осознания, что прежняя жизнь скоро скроется за чем-то огромным и взрослым, как уходит из поля зрения очередной дом за окном трамвая. На светофоре Таня зацепила на пешеходном переходе глазами парочку с велосипедами: она в коротких шортах и ноги уже немножко загорели, откусывает яблоко и давясь этим яблоком и смехом что-то говорит ему, а он аж сгибается от хохота, склоняясь к рулю. И зависть. Да. Что делать с грустной завистью ко всем, кого «пронесло», кто живёт свою жизнь дальше, катаясь с мальчиком на великах, роликах, играя в волейбол на пляже, танцуя в клубах и на дачах, дурачась и купаясь в восхитительной беспечности, даже не подозревая, какое это счастье так жить?

Сегодня УЗИ. Формальная процедура из серии многих прочих. Эти анализы, справки, очереди в женской консультации были единственными метками, которые подтверждали, что беременность всё таки есть. Таня чувствовала себя почти как обычно, никакого поселенца в своём животе не ощущала ни ментально ни материально, почти не поправилась и иногда по утрам в сознание толкалась несерьёзная мысль, мол может это вообще самообман и нет никакой проблемы, может я это всё просто надумала. Этого Таня не любила, садилась в кровати, втаскивала на колени ноутбук, пролистывала Январчиков и даже старалась участвовать в любых дискуссиях в темке – надо жить реальной жизнью.

Таня отвернулась от окна и встала – выходить на следующей. Игорёк, желающий неизменно участвовать и поддерживать её непонятно правда в чём, предлагал поехать на УЗИ вместе с ней, но был на скаку остановлен суровым «Я что по-твоему не справлюсь?». Он вообще старался быть галантен и покладист, даже предпринимал робкие попытки имитации периода ухаживаний перед свадьбой, при этом зачем-то затеял в своей квартире ремонт к Таниному переселению, неромантично забегал по утрам в те дни, когда надо было сдавать мочу и приняв баночку как чудесный дар, окрылённый летел в поликлинику. Он разрывался между стремлением максимально присутствовать в её жизни и при этом не вызывать раздрожения. Поэтому часто приносил что-нибудь для неё в её отсутствие. Вот и сегодня, едва открыв дверь в квартиру, Таня обнаружила у двери своей комнаты две корзинки: с крупной черешней и с клубникой.

- Мамаааа, ты дома? Опять Ёссариан забегал? – крикнула она в сторону кухни, снимая обувь и пытаясь выловить в сумке зазвонивший телефон. Когда мама появилась в прихожей, Таня уже слегка нахмурившись энергично отвечала в мобильник:

- Нет, Гарик, никакие посулы не помогут. Без меня будут горы, без меня. Кого это я подвожу?.. Кто рассчитывал?.. Ты? Ну, я ж не знала, что у тебя такие рассчёты. .. Не изменит, друже. Давай, счастливых там тебе ... новых рассчётов.

- Танюш, кто звонил? Игорёк?

- Нет, мам, это не Игорёк. Это Гарик. Другой товарищ, я б даже сказала совсем другой. – Таня взяла корзинки и пошла на кухню, мама шла за ней. – Он в этом году нашу группу в горы ведёт. Он суперский. На соревнования по пейнтболу ездит, горными лыжами увлекается, альпинизмом, короче – экстримал.

- Ух-ты! А семья, дети у него есть?

- Ма, ну какие дети? Он молодой совсем, да и при чём тут дети к экстриму?

- При том, солнышко, что если у человека нет троих детей или хотя бы двоих погодок, то я не понимаю, что он вообще может знать об экстриме.

- Ну, мамаааа! – рассмеялась Таня. – Давай не начинать акции по запугиванию ответственностью с последующим предложением помощи.

Ольга Петровна помолчала, подвигала фаянсовую леечку на подоконнике, подивилась сама себе как сложно стало находить слова, как вообще всё стало зыбко и, наконец, решилась:

- Я сама хотела, чтоб ты мне кое в чём помогла.

- Я? На дачу что ли на выходных поехать?

- Не совсем. Возьми меня на УЗИ.

Это было совсем неожиданно. Таня вся подобралась:

- Ты думаешь я буду там нервничать и остро нуждаться в поддержке?

- Нет. Это скорее для меня, а не для тебя. Очень хочу увидеть, как это, - Ольга Петровна максимально спокойно выдала этот заранее заготовленный и обдуманный аргумент.

- Как будто ты с нами в своё время не насмотрелась!

- Представь себе - нет. С старшими мы ещё в посёлке жили и там об УЗИ даже речи не шло, а с тобой в городе уже было, но направляли не всех, ну и сама я боялась: процедура новая, неизученная, кто его знает, как на тебе отразится.

- Теперь тоже некоторые боятся, - хмыкнула Таня.

- Так возмёшь?

Таня интуитивно чувствовала какую-то тень подвоха: мама, конечно, всегда отличалась любопытством, но при этом была крайне деликатна, а тут, понимаешь ли «интересно посмотреть». По инерции поинтересовалась:

- Мам, ну чего там для тебе интересного могут показать? Я думала, что после стольких детей, да и в твоём возрасте уже спокойнее все эти штуки воспринимаются, утилитарнее что ли или там циничнее.

Мама теребила с пальцах ягоду черешни из корзинки:

- Знаешь, дружок, вот на самом-то деле наоборот. Чем дольше живёшь, тем острее видишь в всех этих, как ты выражаешься «штуках» чудо. В начале, само собой, тоже чудо-чудо, но там больше просто от новизны и непривычности эмоций. А сейчас осознанно в проявлениях жизни видишь невероятные чудеса, - мама улыбнулаь. – Здесь главное в старческую сентиментальность не укатиться, а то твой папа с его матрасной историей – ходячий пример.

Таня аж поперхнулась черешней, рассмеявшись воспоминаниям, как отец пару месяцев назад воевал против покупки нового матраса на их с мамой кровать. После долгих беспредметных аргументов всё свелось к тому, что «этот матрас все наши дети обписивали! Выросли, можно сказать, на нём!». Старшенькая из оросительниц матраса, давясь смехом, предлагала в обязательном порядке собраться и всем сёстрам пометить уже новый матрас. Но папа обиделся всерьёз и «матрасный вопрос» так пока и не нашёл решения.

- Ладно, хочешь посмотреть весёлые картинки – поехали, только это далековато.

- Разве не в поликлинике?

- Нет. Ёссариан записал меня в Экомедсервис к какому-то знаменитому узисту и даже оплатил каким-то образом, хотя там оплата по факту. В 18-15 у меня время, - Таня глянула на часы. Через часик можем выдвигаться.

- Я такси нам возьму, так что поедем через полтора, - Ольга Петровна снова подвигала лейку и посмотрела Тане в глаза. – Спасибо тебе.

- Было б за что! – буркнула Таня, ощущая однако себя польщённой и при этом крайне важной особой.

Пока ехали, Таня сидела уткнувшись в телефон и изо всех сил изображала крайнюю погружённость, на самом же деле её вдруг охватило волнение, суматошное и угнетающее. Мелькали обрывки переживаний: а если с этим ребёнком там окажется сейчас что-то не так, уродство какое-нибудь или болезнь, а если у неё самой там что-то не в порядке, а если этот ребёнок – вылитый Ёссариан, а вдруг скажут ещё что-нибудь совсем неожиданное и неприятное. В холле перед кабинетом сидела только одна женщина. Одетая во что-то классическое и чёрно-бежевое, с короткой стрижкой, в потрясающих туфлях, с маленьким наушником в ухе и с ноутбуком на коленях. Когда Таня с мамой уселись на диванчик напротив, женщина подняла взгляд от ноутбука и сквозь стильные очки строго и внимательно посмотрела на Таню. Шикарная какая! И взрослая! Таня моментально перестала думать о проблемах связанных с УЗИ, поскольку ей почему-то показалось, что взгляд незнакомки был слишком уж оценивающим и чуть ли не осуждающим. «Небось думает там, что я малолетка залетевшая,» - нахохлилась Таня, косясь на маму и расправляя тунику по джинсам. Мама оглядывалась по сторонам как в музее и нервно куртила на пальце кольцо. Незнакомку позвали первой и на её место уселись мужик необъятных размеров и такая же огромная женщина с животом, в который, как Тане показалось, без проблем поместился бы школьник младших классов. Но её небритые ноги в растоптанных мужских тапках с опухшими щиколотками удивительно успокаивающе подействовали после феерических туфель той строгой беременной. Так что Таня была уже абсолютно спокойна, когда через несоколько минут медсестра назвала её фамилию. Симпатичный врач обернулся к ним с улыбкой, медсестра убирала с кушетки жёлтые простынки с мишками.

- Ой, а мы не взяли ничего подстелить, - растерянно отреагировала мама.

- Ничего и не надо. У нас всё есть, - сообщила медсестра, застилая для Тани розовенькие простынки с бабочками.

Маму усадили сбоку, а Таня легла и совсем не волновалась, не чувствовала ничего кроме щекотного геля на животе и давления датчика, даже мыслей в голове не осталось. Врач посмотрел ей в глаза и доброжелательно поинтересовался:

- Первый ребёнок?

- Да, - вяло ответила Таня.

- Ну, давайте рассматривать, кто у нас там. Вот перед вами экран, смотрите.

Как Таня и предполагала, она не видела на этом экране ничего, кроме чёрно-серых плавающих пятен.

- Там с ним всё в порядке? – услышала она напряжённый мамин голос.

Доктор надавил датчиком.

- Именно, что с ним. Поздравляю, у вас мальчик и пока по всему вполне здоровенький, вот смотрите, ручками машет.

Таня безо всякой надежды продолжила всматриваться в пятна на экране и вдруг совершенно чётко увидела лежащего на спине маленького человечка с поджатыми ножками, который и в самом деле размахивал руками. Это длилось секунды, датчик сдвинулся и опять стало ничего не ясно, но этих секунд хватило, чтоб её накрыло пониманием, что он в самом деле сидит сейчас там внутри, у него есть ручки и он ими машет. Она уже не слышала, как врач перечислял медсестре, какие-то параметры; автоматически встала и вытерла живот, когда он подал ей полотенце и руку, взяла диск и даже не попрощавшись вышла. Как шли с мамой мимо регистратуры «да-да, у вас всё оплачено», спускались вниз, ждали такси, тоже не отложилось в сознании. Она была сосредоточена на том, что в её животе прямо сейчас живёт и плавает пятисантиметровое существо с руками, ногами и про него даже, как спокойно отметил доброжелательный врач, можно сказать «вот его пяточки». Она ушла в эти ощущения совсем, не на уровне мыслей, а словно по нитям чувств. И только уже усевшись в такси, Таня распознала, что всё время мешающий ей при этом звук – это стук её собственных зубов. Ольга Петровна сказала водителю адрес и повернулась к ней:

- Господи, Танечка, что с тобой? – она взяла Таню за плечи и сжала.

- Ммммаммма, я же могла его убить! И он не махал бы сейчас там руками и его вообще нигде не было б сейчас! Никаких пяточек!

Мамины глаза блестели, лицо было раскрасневшееся, а вечный обруч на голове сбился набок. Она только сильнее сжала Танины плечи и притянула её к себе.

- Но он же машет, Танечка, он же машет...

Перед сном, попивая в своей комнате чай с яблочным пирогом с корицей, незаметно доставленным в её отстутвие Ёссарианом, Таня впервые открыла Январчиков не для того, чтоб не терять связи со своей новой реальностью, не для того, чтоб поязвить над кем-нибудь, а просто потому, что о ней там наверное волнуются, знают же, что у неё сегодня УЗИ. Это было приятным и удивительным знаком приобщённости к какой-то группе. Они получается мне не чужие, эти неведомые беременные?

БритваОккама: «Коллеги, а среди нас есть ещё т.н. возрастные беременные? Или мне одной 36й год? Что-то я себя будучи на УЗИ совсем старушкой ощутила.»

Венера: «БритваОккама, а когда ты была? Где? Как всё прошло?»

БритваОккама: «Да, вот ровно 4 часа назад. В Экомедсервисе. Отлично прошло. Всё в порядке»

Таня даже руку к губам поднесла от удивления. Как раз в шесть! Так эта строгая дама с наушником и есть БритваОккама? Ничего себе круг общения у меня нынче! Таня вдруг впервые чётко осознала, что там в Январчиках она общается не исключительно с себе подобными, а с совершенно разными в том числе и по возрасту людьми. И это странно. Как-то привыкаешь к однородности окружения: в школе, на секциях, в институте ты постоянно внутри группы ровестников, так что возрастной разброс внутри круга общения воспринимается очень необычно. Таня быстренько написала, что у неё всё в порядке и что ждут они мальчика, а, обновив страничку, снова ахнула.

Мама_2: «Девочки, меня кладут на сохранение. На УЗИ поставили угрозу прерывания и ещё проблемы у плода. Не прощаюсь с вами с надеждой на лучшее»

Автор - Lemming (С. Галицкая)