Она зашла в палату. Бледная как стена.

- Их там два…

Все девочки на перебой начали поздравлять.

- Это такое чудо!

- Нет! Перестаньте! Я не смогу их оставить! Он сказал, что мы двоих не потянем.

Два дня мы безуспешно отговаривала ее от этого страшного шага. Два дня она лила слезы в подушку. Два дня… А на третий она пришла из операционной, собрала свои вещи и ушла, даже не попрощавшись. А я не могу унять постоянно подступающие слезы еще несколько дней...

Я просыпаюсь и ложусь спать с одним и тем же вопросом «Господи, почему так несправедливо?».

***

- Перестань принимать гормональные препараты! Твои яичники забыли, как правильно работать! – сказал мне тогда Питерский врач. Его слова дойдут до меня через какое-то время, после того, как по схеме моего врача (витамины+прогестерон) беременность так и не состоялась.

Я бросаю синтетические препараты, но впервые на УЗИ слышу диагноз «Поликистоз».

Еще один поход к моему врачу заканчивается очередным назначением КОКов. И я решаю, что это больше не мой врач. После этого я побывала у большинства специалистов нашего города. Исчерпав весь бюджет и нервы, и получаю по факту одни и те же назначения.

«Отключись. Попробуй пожить вообще без лекарств и врачей» - кто-то дает мне этот совет, и я ему следую.

Как раз жизнь делает резкий поворот – я на какое-то время уезжаю жить в Москву.

Казалось бы, город – где хороших специалистов очень много. Стоит только приложить немного усилий, почитать, поискать врача. Но я не хочу пока заниматься этим вопросом. Любимый далеко, и я погружаюсь в учебу и дела. Я полностью отключаюсь.

Это было испытание для наших отношений. Но мы его выдержали. Осенью 2013 года я возвращаюсь домой, и мы женимся. С этого момента вопрос о детях начинает приобретать острые углы.

***

Помните фильм «Я – Легенда». Момент, где Джон Смитт лежит в ванне, в обнимку со своей овчаркой, а вокруг кишат зомби. Именно так я чувствую себя, лежа в продавленной больничной кровати среди всех этих девушек и женщин.

Это – гинекологическое отделение при главном городском Роддоме №1. Я попала в больницу впервые за несколько лет. Я забыла такие лечебные учреждения после того, как пролечилась по схеме Питерского доктора. И в этот раз я здесь не с воспалением – а с кровотечением неясного генеза.

Когда у меня впервые за долгое время началась своя менструация, я прыгала от счастья. Кто бы мог подумать, что этому можно так радоваться! Но она была своя, без гормонов! Но радость длилась недолго. Кровотечение не остановилось. Ни через неделю. Ни через две.

Когда-то я привыкла ко второй городской больнице, но так как я переехала другой район, теперь закреплена за этим учреждением. Здесь лучше условия, но персонал, как и во второй, особо с тобой не церемонится.

Палаты также общие – здесь и беременные на сохранении, и больные и те, кто пришел на аборты.

Со мной в палате лежат совсем молодые девчонки. От их историй у меня встают дыбом волосы.

Я слушаю, как они меряются количеством половых партнеров, рассказывают, где и с кем этим занимались, и делятся опытом «склеивания» состоятельных мужчин.

Я потеряла дар речи, когда одна из них, собирая вещи после выписки, поцеловала свою кружку со словами:

- Наконец-то я из тебя пивасика попью! Только справку в школу занесу…

Я испытала шок от той молодой девушки, беременной двойней, которая между рыданиями в подушку, бегала курить.

Я уже не успокаивала девушек, пришедших на аборты. У меня не было на это сил.

***

- Общие наркозы раньше были? – спрашивает меня тучный мужчина анастезиолог.

- Нет.

- Да что ж такое… Что ж вы у меня сегодня такие!

- Какие такие?

- Откуда я могу знать вашу реакцию на наркоз, если вам его раньше никогда не делали! Случись что, ответственность на мне! Ладно, ставь вот здесь подпись…

***

Яркий свет слепит мне глаза. Одна медсестра пристёгивает мои ноги к креслу, вторая – никак не может попасть в вену. Меня трясет от страха.

(слабонервным дальше не читать)

- Че она ревет? – спрашивает кто-то из врачей.

- Боится наверное. Боишься?

- Ддда, - произношу глотая слезы.

- Че, аборты никогда не делала? Это почти тоже самое.

- Не делала. Я..я…я очень хочу ребенка…

Последнее, что я слышала – был чей-то смешок.

- Че стонешь? В следующий раз без наркоза тебя почистим, чтобы на аборты не бегала больше, - первое, что я слышу, приходя в себя.

Открывая глаза, понимаю, что это обращение не ко мне. В 1.5 метрах от меня стоит еще одно кресло. На нем стонет девушка. Между нами нет никакой ширмы. И меня выворачивает от увиденного…

- Твою мать! Где анестезиолог? Этой плохо! – кричит кто-то.

***

За неделю меня «чистят» два раза. Кровотечение не прекращается. Что со мной - врач не говорит. Мне колят окситоцин, чтобы типа все быстрее вышло, какие-то витамины и разводят руками.

- Что это? – беру из рук медсестры бумагу.

- Согласие на операцию.

- Опять? У меня же было уже два наркоза!

- Я ничего не знаю. Врач сказал, чтобы вы подписали.

Выхватываю бумагу и безуспешно иду искать врача.

Она находит меня сама на следующее утро. Врывается в палату с криками о том, что операционная готова, но почему еще не готова я.

- Что это за операция?

- Нужно провести диагностику.

- Разрезав меня?

- Твои яичники в ужасном состоянии! Возможно, их придется удалить!

- Что?

- У тебя же уже есть дети…

- У меня еще нет детей! Да даже если бы были, лишиться яичников в 27 лет...

- Ты понимаешь, что твои яичники все в кистах!

- Я не подписала согласие на эту операцию! Я ее делать не буду!

- Тогда пиши отказную и уходи отсюда! Я не собираюсь брать ответственность…

- Хорошо. Как написать отказную?

***

Осмотр у врача похож на конвейер. Девочки в одних халатах толпятся в холодном коридоре. Надевать трусы и носки на осмотр нельзя - наорут. Ты должна запрыгнуть на кресло без задержек, скинув халат. Конвейерная система отработана.

В кабинете находятся сразу три врача. Двое лечащих (каждый из них ведет определенные палаты) и главный врач, который собственно проводит осмотр в то время, как один из других двоих зачитывает вслух твои данные, диагноз и назначенное лечение.

- Это та самая, с отказной, - с каким-то саркастическим тоном говорит моя лечащая.

- И что ты дальше будешь делать? – спрашивает главный доктор, натягивая перчатки.

- Я улетаю в Санкт-Петербург.

- Куда-то в определенное место?

- Да, в клинику Пирогова.

- Там хорошие специалисты…

- Сделают тоже самое! Но ей же деньги некуда девать… - вставляет моя лечащая.

- Знаете, вы не имеете права меня судить! Вы не знаете моей ситуации и не хотите в ней разбираться! Вам лишь бы вырезать… - между мной и лечащей начинает завязываться перепалка.

- Да знаю я все! Сначала трах...тесь, потом аборты делаете, потом болезни свои не лечите, как ты свой поликистоз, а в кризисной ситуации бежите к нам и еще обвиняете…

- Не надо всех под одних гребенку…

- Следующий! – перебивая нас кричит главный врач.

- Спасибо и всего хорошего – говорю я, выходя из кабинета.

- Удачи в Пирогова и желаю вылечиться, - говорит главный.

- Дура… - слышу я вслед голос бывшей лечащей.

***

Проведя несколько дней на телефоне и в интернете, выбрала врача сердцем. Просто увидела фото женщины с очень добрыми глазами и почувствовала, что она мне поможет.

Денег не было вообще. Но я искренне молилась и просила, чтобы мне как-то удалось уехать из этого ада. И на следующий день получила приглашение поработать на форуме в Хабаровске. Чудом организаторы мероприятия согласились взять мне обратные билеты не в мой город, а в Санкт-Петербург. В то время у меня там жила мама. И так с непрекращающимся, но уже менее обильным кровотечением, я сажусь в самолет.

***

Наблюдая в иллюминатор за вулканами, укутавшимися в ватные облака, я думала о многом. О девочках, оставшихся в больнице. О тех, у кого нет возможности как у меня – выбраться из нашего края, и приходится довольствоваться "высоким" уровнем нашей медицины. А страшных историй я слышала множество.

О тех, с кем я лежала в палате. О той девочке с двойней, которой УЗИстка вместо поздравлений рассказала о том, как это сложно – выносить сразу двоих. О том, как моей подруге, забеременевшей долгожданным ребенком, на УЗИ сказали: «Че, оставлять будете?».

О персонале больниц. Почему большинство из них так относится к нам, девушками, попавшим в трудную ситуацию? Почему в больничных стенах, при всем своем постоянно позитивном настрое и доброжелательном отношении к людям, я постоянно сталкиваюсь с хамством, граничившим с безразличием?

Что сделало этих людей такими бесчеловечными? И вдруг в моей памяти всплыла последняя встреча с Грымзой…

***

В последнюю нашу встречу я пришла к ней с коробкой конфет, чтобы поблагодарить за лечение.

Но она наорала на меня за какую-то мелочь. Расплакавшись от обиды я высказала ей все, что накопилось во мне за все эти годы. За ее грубость, бесчеловечность, агрессивность.

- Девочка, - сказала Грымза, протягивая мне салфетку, - я тридцать лет в оперативной гинекологии. Пойми, я видела очень многое. И если я раскрою свою душу – то завтра же сойду с ума. У меня нет времени разбираться, кто из вас что представляет. Моя цель – лечить вас, я не сюсюкаться. Думаешь, мне самой доставляет это удовольствие?

Я тогда ее не поняла. Зачем заниматься этой работой, если она не приносит тебе удовольствие и отыгрываться на пациентках? Фу, какой непрофессионализм...

А сейчас, сидя в самолете, я вдруг вспомнила все, что видела за эти годы в больницах. Ужасающие потоки девочек, идущих на аборты, девочек, сбегающих из больницы, чтобы провести ночь с очередным партнером, хвалящимся своими многочисленными похождениями, беременных, курящих на крыльце, детей, брошенных в роддомах… Я никого не осуждаю, но я вдруг поняла Грымзу.

Слезы текли по щекам. А самолет уносил меня за много тысяч километров от дома туда, где начнется уже совсем другая история...