Клюквой падает кровь на снег! А снег такой белый-белый! А клюква красная... кровь тоже была красной, но время ее съедает. Оно превращает ее вначале в жженый сахар, а потом прибивает к земле песком...

Когда умирает человек, в ночи воют собаки... Они чувствуют смерть. Они единственные, кто искренне может плакать о том, кого не знают. Когда умирает человек, в ночи плачут собаки...

Когда умирает собака, ее никто не оплакивает. Людям наплевать на жизнетечение вокруг себя. Пусть это был любимый пес, в течение двадцати лет лизавший пятки по утрам своему хозяину, засунув холодный нос под теплое одеяло и пытаясь разбудить его... Человек заплачет о псине. А назавтра напьется с другими людьми и будет причитать о сломавшемся на днях телефоне... Ни слова об умершем друге! Когда умирает собака, всем плевать...

Все собаки попадают в рай. Этим утешают свою совесть люди, чтобы не было стыдно перед самим собой за такое хладнокровие к смерти Шарика, Бобика, Тузика.. Да и вообще не важно, как его звали...

Тед с детства жил с Пашкой. Пашка был типичным атеистом, ботанической внешности. «Орлиный» нос, глубоко посаженные глаза, которые были тщательно спрятаны за толсенными линзами очков.. Пашка был близорук, но это ему не убавляло прыти. Впалые щеки, длинные костлявые руки, сильно выдающиеся вперед ключицы, худющие кривые ноги- все это говорило о том, что Пашка был из тех, кто жил «на то, что Бог пошлет». Зато он мечтал! Он мечтал о том, что когда-нибудь он будет богатым бизнесменом, как будет ездить на «крутой тачке» и все девушки от 16 до 60 включительно будут падать к его колесам! Эти мечты настолько быстро развивались в его «недоношенном мозгу», оплетали его сознание, завладевали всем его существом, что он даже, чтобы помочь их осуществлению, пошел как-то на рынок и купил маленького щенка ризеншнауцера и для пущей уверенности назвал его Тед- в честь одного из героев тогдашнего сериала «Санта-Барбара». Он твердил себе: « Когда-нибудь мой Тед, так же, как и Тед Кепфел, будет богат и знаменит! А я вместе с ним!» Так началась жизнь Теда с Пашкой. Время шло, щенок рос, а денег по-прежнему не прибавлялось. В один прекрасный день еда совсем кончилась. Они не ели три дня. Пашка долго думал, как ему быть. А соседская девчушка до безумия любила Теда. Решение пришло само, когда она позвонила в дверь, чтобы проведать Теда и, конечно, Пашку.

На эти 10 рублей, за которые Тед был продан соседям, он купил себе хлеба и колбасы. И был безгранично счастлив, что наконец-то за трое суток первый раз смог поесть!

Так началась новая жизнь Теда. Он быстро привык к новым хозяевам. К любви быстро привыкаешь. И за эту их любовь он тоже платил любовью и преданностью. Собачьей преданностью. По-другому он не умел.

- Завтра, Тед, мы в деревню поедем на месяц! Вот ты там набегаешься! Станешь еще сильнее!- сказала как-то хозяйка.

Тед ничего не ответил, лишь преданно завилял хвостом. Он не мог говорить. Он мог лишь показывать чувства всем своим видом. А сейчас он радовался!

Этот месяц проходил быстро, весело и сытно! Пес нырял с головой в ромашковый луг, пил воду из экологически чистых луж, гонял по улице соседских кур и слизывал на заре прохладу росы с листьев одуванчиков. А когда хозяйка, ворча, вычесывала из его густой шерсти огромные комки репейников, он лишь радостно и довольно вилял хвостом, стараясь не дергаться, чтобы не мешать ей.

Конец августа, как преддверие осени, стал приходить с холодными утрами и еще более прохладными вечерними зорями. В одно утро хозяйка, как всегда, позвала Теда на прогулку. Странное чувство появилось у него- ему совсем не хотелось стремглав бежать по росистой освежающей траве, прыгать от радости, пытаясь положить передние лапы хозяйке на плечи, словно кружась в ритме вальса. Сегодня ему не хотелось ничего. В пасти было сухо и противно, а в животе происходило что-то совсем не понятное: Теду казалось, что там, в его мохнатом брюхе, сидит какой-то незнакомый пес и рычит на него изнутри! Странный пес- сидит в нем, да и еще рычит на него же! Через некоторое время появилась тошнота. Хозяйка испуганно потрогала его нос и остолбенела- нос был горячим и сухим.

- Ну, малыш, сегодня ты что-то прихворал. – тревожно произнесла она. – Даже гулять не идешь.

Хозяйка принесла бедняге-Теду воды. Он болезненно-влажным, но радостным взглядом посмотрел на нее и начал пить. Но сделав пару глотков, понял, что его начинает тошнить. Тошнота завершилась обильной рвотой. Он ел- его рвало. Он пил- его рвало. В страданиях прошло 4 дня. За эти четыре дня он стал похож на обшарпанную тощую уличную собаченку. Прежде идеальная осанка стала сутулой, через кожу проступили ребра. Когда Тед пытался встать, лапы непослушно дрожали и роняли бренное тело на землю. Теперь он только лежал, склонив голову на скрещенные высохшие лапы и тупо смотрел в пол.

С каждым днем становилось хуже. Он страдал оттого, что даже не может повилять хвостом в знак благодарности хозяйке, которая заботливо ухаживала за ним. Единственное, чем он мог ей отплатить- это не сопротивляться, когда она колола ему болезненные уколы. Да он и не мог сопротивляться.

Однажды утром хозяйка подошла к нему. Она подошла только сказать, а он уже понимал, что пора прощаться...

Хозяйка заглянула в его почти безжизненные глаза.

- Тед, милый мой, как же так?! Почему!? – она кинулась к нему, стараясь загрести в охапку все его тело, и зарыдала. Она рыдала громко, навзрыд!

Пес из последних сил поднял голову и взглянул ей в глаза. Слеза. Такая же, как у людей, соленая, живая, только собачья... до этого он не умел плакать... Он знал, что сейчас он уйдет. И плакал он не так как люди. Люди плачут, потому что жалеют себя. Собаки плачут, потому что жалеют людей. Тед знал, насколько эта девочка его любит. Знал и оттого безгранично жалел ее и не хотел расставаться. Не хотел, но пришлось...

Он плакал один раз в своей собачьей недолгой жизни, но его слезы я буду помнить всегда. Потому что они были для меня и обо мне...

Клюквой падает кровь на снег! А снег такой белый-белый! А клюква красная... кровь тоже была красной, но время ее съедает. Оно превращает ее вначале в жженый сахар, а потом прибивает к земле песком... Она живет теперь только в памяти...

10.12.05