Мне 12, я сижу в комнате с высокими потолками и большими окнами, закрытыми резными ставнями через которые играючи пробирается золотистый солнечный луч и щекочет мне нос. В воздухе пахнет прогретым камнем и деревом, на улице тихо и спокойно, лето в зените.

По дому мягкой поступью шагает полуденный сон, спят даже скрипучие половицы. Не спится только мне и барабанщику-умывальнику, который то и дело мерно постукивает каплями об эмалированную раковину. Даже пес во дворе, разомлев от зноя, перестал пугать соседских куриц своим прерывистым визгом.

Я считаю минуты, знаю, что дедушка точен, как часы. Сейчас пробьет 5, и он встанет, ведомый неведанными мне делами, растворится в суете домашних забот. Я всегда поражалась, как он может пить горячий чай литрами в любое время года. По возвращению с сенокоса главным подарком для него становился все тот же черный чай.  Вот и сейчас, молчание тишины нарушает закипающий самовар, и дедушка наливает в маленькую чашку с золотым ободком ароматный напиток. По истине, верный поклонник.

Я вижу из-под полузакрытых ресниц, как колышется марлевая занавеска на двери и мне кажется, будто этот огромный дом дышит, ровным дыханием отгоняя зло от своих домочадцев. Сколько себя помню, я всегда стремилась сюда, и каждый раз огромные окна в обрамлении голубых ставень ясным взглядом встречали и провожали меня. Нет, это был не домик с окнами в сад, это был статный красавец, богатырь,  горделиво возвышающийся над другими постройками. Все в нем было богатырским: и окна, и потолки, и крыльцо, на котором мы так любили сиживать долгими летними вечерами, лузгая семечки и слушая бабушкины рассказы..

По истине, этот дом был живым, и, может, поэтому я до сих пор чувствую неугасаемую тягу к нему и боль от того, что так и не смогла попрощаться с ним, сказать слов благодарности за  все те беззаботные детские годы, проведенные в нем.  Мне страшно возвратиться, и по прошествии лет увидеть его вновь, но совсем другим, чужим, не моим родным  домом с голубыми ставнями.